Вернуться к разделу • Битва под Москвой. Контрнаступление Красной Армии 1941-1942, часть 3

К началу контрнаступления обстановка на советско-германском фронте складывалась следующим образом. На северном (Ленинградском) и южном (Ростовском) флангах уже наметился спад активности противника, и с середины ноября до 5 декабря стратегическая инициатива постепенно перешла к Красной Армии. Вермахт в начале ноября стремился ударом на Ростов открыть себе путь на Кавказ, однако, к 29 ноябрю были отброшены передовые части Вермахта назад далее исходных позиций, а 1-я танковая армия Клейста потерпела там серьезное поражение. Одновременно под Тихвином и Волховом ударная группировка 16-й армии Вермахта, пытавшаяся соединиться с финскими войсками для окончательного блокирования Ленинграда, также не смогла выполнить поставленную задачу.

В результате кровопролитных боёв на северном и южном направлениях, Красной Армии удалось сковать силы противника, угрожавшие Ленинграду и Ростову, и не позволить Вермахту перебросить дивизии группе армий "Центр", так необходимых для захвата Москвы. Активная оборона Красной армии вынудила Вермахт перейти к обороне, за исключением московского направления, где противник ещё надеялся добиться успеха.

Самоуверенность и недооценка противника сыграли с немецкими генералами коварную шутку. Как раз накануне перехода советских войск в контр-наступление разведка докладывала Гитлеру: «Силы русских не позволяют перейти им в крупное наступление без значительных подкреплений». Советское командование столь искусно и скрытно провело подготовку и выдвижение ударных резервов трёх фронтов, что передовые части Вермахта до последнего часа не замечали их на своих флангах.

Жуков и штаб в ходе оборонительных боев ни на минуту не упускали главной цели — уловить момент, перехватить инициативу, и когда противник исчерпает свои наступательные возможности, нанести ответный удар.

29 ноября Жуков заключил: враг исчерпал возможности, момент приближается. Он доложил обстановку Сталину и обратился с просьбой отдать приказ о начале контрнаступления. Жуков так объяснял положение на фронте: "Противник истощен. Но если мы сейчас не ликвидируем опасные вражеские вклинения, немцы смогут подкрепить свои войска в районе Москвы крупными резервами за счёт северной и южной группировок своих войск, и тогда положение может серьезно осложниться".

В плане контрнаступления ударным группировкам правого (16-я и 1-я ударная армии) и левого (10-я армия) флангов ставилась только ближайшая задача: «ударом на Клин, Солнечногорск и в истринском направлении разбить основную группировку противника на правом крыле и ударом на Узловую и Богородицк во фланг и тыл группы Гудериана разбить противника на левом крыле Западного фронта». Остальным (5-я, 33-я, 43-я, 49-я и 50-я армии) ставилась задача сковать силы противника и лишить его возможности переброски войск.

Начало наступления наметили: на флангах - на рассвете 3-4 декабря, остальным — 4-5 декабря. В личной записке Жуков просил Василевского срочно доложить план Сталину и дать директиву, «иначе можно запоздать с подготовкой». План был незамедлительно утвержден без изменений с резолюцией Сталина: «Согласен».

Замысел разгрома группировки Вермахта силами правого и левого крыла Западного фронта был довольно рискованным, потому что наступление предпринималось в чрезвычайно трудных условиях. В ноябре-декабре 1941 года промышленное производство в стране было самым низким за весь период войны. Эвакуированные на восток предприятия, не могли дать необходимого количества оружия и боеприпасов, а войска Красной Армии летом и осенью понесли большие потери в людях и технике. От правительства, Ставки потребовались огромные усилия, чтобы мобилизовать максимум сил и средств.

Жуков, планируя контрнаступление при нехватке оружия и невыгодном соотношении сил, прекрасно осознавал всю степень риска принятого решения. Но замысел вызревал на основе вполне реалистичной оценки обстановки. При этом особый расчет делался на ряд факторов, максимальное использование которых должно было принести успех.

Первое — внезапность. Фон Бок был уверен, что противник почти разбит, резервов для наступления нет, а остатки Красной армии смогут зимой держать лишь оборону около Москвы. Поэтому паузу для перехода советских войск от обороны к наступлению было решено предельно сократить или исключить вовсе. Быстро и скрытно подготовить армии в тех же полосах и группировках, а новые армии выдвигать только ночью, в метель, снегопад, в нелётную погоду, чтобы затруднить обнаружение передвижений войск немецкой воздушной разведкой.

Второе. Вермахт в наступлении не имели подготовленных позиций для отражения встречных ударов. Поэтому в первые же дни, даже часы, была возможность решительно смять их передовые позиции, не дать возможности приготовиться к обороне, окопаться, подготовить дзоты, укрепрайоны или закрыться минными полями...

Третье. Фронт у группы армий «Центр» был растянутым, оперативных резервов не было. Чтобы парировать удары Красной Армии, противник будет перебрасывать подкрепления с одного участка на другой. Значит надо упреждать его и срывать перегруппировки, хотя он и будет скован ударами по флангам Калининским и Юго-Заладным фронтами.

Четвертое. Солдаты Вермахта измотаны непрерывным наступлением, их потери велики, к зиме они не подготовлены, снабжение недостаточное.

Вместе с планом Западного, наносившего главный удар, были утверждены планы Калининского и Юго-Западного фронтов с задачами: Калининскому — нанести удар по 9-й армии Вермахта, взять Калинин, выйти в тыл Клинской группировки противника и совместно с Западным уничтожить её; Юго-Западному — разгромить Елецкую группировку, выйти во фланг и тыл 2-й танковой группе Гудериана и вместе с Западным фронтом разгромить её.

Таким образом, замысел Ставки о контрударе трёх фронтов воплотился в цельный план разгрома всей центральной группировки противника на тысячекилометровой линии от Калинина до Ельца.

Контрнаступление началось в установленные сроки. За первые шесть дней были разгромлены передовые дивизии Вермахта и захвачены важные по оперативной значимости пункты и районы. Контрнаступление начал Калининский фронт. Его 29-я и 31-я армии атаковали на рассвете 5 декабря и, ломая упорное сопротивление противника, прорвали оборону южнее Калинина. 6 декабря на Вермахт обрушились армии Западного: на правом крыле — 1-я ударная и 20-я, на левом — 10-я, а 7-8 декабря — 16-я армия, оперативная группа П. Белова и 50-я армия. На Елецком направлении с 6 по 8 декабря начали наступление 13-я и 3-я армии и группа Ф. Костенко. По всему фронту на калининском, клинском, солнечногорском, истринском, тульском и елецком направлениях развернулись ожесточенные бои. Части Вермахта, застигнутые врасплох, пытались сопротивляться, но, не выдержав натиска, оказались выбитыми: 8 декабря из Крюкова, 11 декабря из Истры, 12 декабря из Солнечногорска. 30-я армия еще 9 декабря прорвалась на подступы к Клину. На левом крыле 10-11 декабря Гудериан был вынужден отойти под Епифань и Сталиногорск, и отступить от Тулы.

Еще недавно победоносно продвигающаяся группа армий «Центр» теперь спешно отступала под ударами Красной Армии. На бывших позициях, в городах и на станциях Вермахт оставлял тысячи убитых, разбитые и брошенные танки, орудия, автомашины, склады и эшелоны с боеприпасами и техникой.

В ставке Гитлера все были ошеломлены внезапным контрнаступлением Красной Армии на всем центральном фронте. Гитлер не хотел верить донесениям штаба сухопутных войск и штабу группы «Центр». Он считал все эти сообщения преувеличением перепугавшихся генералов. По свидетельству его окружения, он был настолько поражен неожиданным оборотом событий, что не мог даже воспринять саму мысль о том, что почти побежденные русские вдруг оказались сильнее. На срочном совещании 6 декабря он раздраженно высказал свои сомнения руководителям Вермахта: «Даже если вооруженные силы потеряли 25% своего состава, все равно русские... понесли значительно большие потери в боевом составе, и если наши дивизии удерживают участки в 30 км по фронту, это свидетельствует о недостаточной силе противника».

Но в штабе верховного командования Вермахта (Oberkommando der Wehrmacht, OKW ) находились и те, кто не мог не видеть катастрофичность положения группы армий «Центр». В дневнике Франца Гальдера есть следующие строки: «Самым ужасным является то, что верховное командование не понимает состояние наших войск и занимается латанием заплат, в то время как делу может помочь только принятие принципиальных решений. Одним из решений такого рода должно быть решение об отводе войск группы армий «Центр» на рубеж Руза — Осташков».

8 декабря Гитлер отдал приказ о стратегической обороне. Но и в нём он оценивал успехи русских как временные, обусловленные их большей приспособленностью к зиме. Поражение немецких войск Гитлер упорно считал случайностью, отмечая в приказе, что войска русских худшие, уступают по численности и «что бои такого рода выигрываются в первую очередь крепостью нервов и это касается главным образом командования. Русские в данном случае доказали крепость нервов». Далее Вермахту приказывалось «не делать ни шагу назад с прежних позиций», отходить только в случае отсутствия боеприпасов.

Таковы решения верховного командования Вермахта , принимавшиеся в крайне нервозной атмосфере под впечатлением внезапно рухнувших планов. Генералы приказывали частям сражаться до последнего, но наиболее опытные из них осознавали тупиковость и гибельность для войск принятых решений.

Советское контрнаступление успешно раз­вивалось на флангах и в центре. Для прорывов фронта противника и преследования создавались ударные оперативные подвижные группы в составе танковых и кавалерийских соедине­ний. На левом крыле группа Ф. Костенко и 13-я армия Юго-Западного фронта 13 декабря во­рвались в Елец, а 16 декабря окружили и унич­тожили основные силы 34-го корпуса Вермахта и сковали часть сил 2-й танковой армии Гудериана (2.Panzerarmee). Одновременно 10-я и 50-я армии Западного фронта нанесли удар с севера, а группа Белова (1-й кавкорпус и танковая дивизия Гетмана) ворвались в Сталиногорск. 13 декабря части 10-й армии взяли Епифань. 2-я танковая армия Гудериана , охваченная с флангов севернее и южнее Тулы, попала в мешок, дивизии противника понесли большие потери. Для поспешного выхода из окружения, Гудериан был вынужден оставить тяжелое оружие, автомашины, танки и тягачи. Он так и не выполнил свой план обхода Моск­вы с юга.

За десять дней наступления армии левого крыла продвинулись на 130 км , сняли осаду Тулы и вышли на линию Старица — Малоярославец — Калуга. Из Калуги 10-я армия Красной Армии выбила противника 30 декабря 1941 года. Армии правого крыла Западного и левого крыла Калининского фронтов взломали весь северный фланг группы армий «Центр». Фон Бок лихорадочно перегруппировывал сбитые с позиций войска. 3-ю и 4-ю танковые группы, понесшие большие потери, пришлось свести в одну под командованием Гёпнера и поставить ей задачу: до последней возможности держать рубежи под Истрой и Солнечногорском, чтобы не дать противнику захватить Клин — крупный узел, через который отступали основные силы Вермахта. Фельдмаршал Фон Бок стремился выиграть время для подготовки обороны на рубеже рек Лама и Руза. Но маневр не дал существенных результатов.

Жуков действовал опережающе. Под натиском 16-й, 5-й и 20-й армий, взявших Истру, Локотню и Солнечногорск, объединенная группа Гёпнера не устояла. И хотя части Вермахта, взорвав дамбу Истринского водохранилища, пытались удержать позиции, из этого ничего не получилось. Рокоссовский подвижными группами М. Катукова и Ф. Ремизова обошел их с флангов и, сбив сильные полевые заграждения, продвигался на запад. 15 декабря 1-я ударная Кузнецова и 30-я Лелюшенко освободили город Клин и разгромили две моторизованные и одну танковую дивизии Вермахта. В то же время 29-я и 31-я армии Калининского фронта, перехватив пути отхода частей Вермахта, 16 декабря взяли штурмом Калинин. Отказ немецкого гарнизона капитулировать стоил Вермахту только убитыми свыше 10 тысяч солдат и офицеров.

Разгром южного и особенно северного фланга группы «Центр» поверг в смятение немецкое командование и вызвал острые разно­гласия среди генералитета. Показательны со­бытия середины декабря. Главнокомандующим сухопутными войсками (Oberkommando des Heeres, ОКХ) генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич 13 декабря прилетел в Смоленск. Там фон Бок, раскрыв перед ним реальную картину катастрофы, прямо заявил: воевать попрежнему (видимо, он имел в виду приказ Гитлера), значит обречь войска на полное уничтожение. Браухич 14 декабря на встрече с командующими армиями убедился в неизбежности отступления и, следовательно, краха блицкрига. Требовалось отвести армии хотя бы на рубеж Руза — Волоколамск — Старица. Но он знал об упорстве Гитлера. Тогда Браухич обратился к находившемуся в штабе группы личному адъютанту Гитлера Шмундту с просьбой склонить фюрера к нужному решению. И утром 14 декабря получил нужный приказ. Однако уже вечером того же дня Гитлер отменил свое решение.

Гитлер продолжал метать громы и молнии на головы своих генералов. Он еще надеялся на изменение обстановки под Москвой и напрочь отвергал саму идею отступления на меридиан Вязьмы для зимовки. 16 декабря он провел совещание с руководством Вермахта и категорически потребовал «удерживать фронт до последнего солдата». На этом же совещании Гитлер решил снять с постов Браухича, фон Бока, Гудериана и других генералов как не способных руководить войсками в кризисных ситуациях и сам занял пост главнокомандующего сухопутными войсками.

По телефону Гитлер внушал своим генералам, что если начать отход, русские будут следовать по пятам, и немецкие армии не смогут остановиться. В тылу нет подготовленных рубежей и «слова «отступление Наполеона» станут реальностью».

Начальник Абвера Канарис, писал: «Ужасающие послед­ствия нашей преступной недооцен-ки врага. Шмундт проводит параллель с 1812 годом и говорит, что наступил «момент истины» для национал-социализма. Потери вооружения и снаряжения громадны — уничтожаются или бросаются танки, орудия, самолёты». Адмирал со страхом отмечал: «Ужасающие последствия принесло наше обращение с русскими военнопленными. Большевики ныне реагируют на массовые убийства и варварское обращение с их товарищами ».

И действительно бойцы Красной Армии, вступая в освобожденные города и села, видели жестокие следы нового режима. По случайному совпадению именно ночью того же 16 декабря Жуков отдал приказ о продолжении наступления. Введенный в прорыв 2-й кавкорпус Доватора, вместе с 22-й танковой бригадой прорвался в район оз. Тростенское и начал продвигаться к реке Руза. Перешли в наступление и армии центра фронта. 26 декабря был взят Наро-Фоминск. 33-я и 43-я армии, преследуя противника, к концу декабря вышли к Протва и Лужа и 2 января 1942 года освободили Малоярославец, а 4 января — Боровск.

Контрнаступление под Москвой было первым генеральным наступлением советских войск в Великой Отечественной войне и проходило не без трудностей и просчетов. Командиры всех рангов еще только приобретали «наступательный опыт». Многие опасались идти на смелые маневры, обходы и охваты, глубокие прорывы, боялись попасть в окружение, прибегали к лобовым атакам. Жуков и штаб в директивах и приказах резко указывали на эти промахи. Например, в директиве от 09 декабря рекам 1941 года говорилось: «Практика наступления и преследования противника показывает, что некоторые части совершенно неправильно ведут бой и вместо стремительного продвижения вперед путем обхода арьергарда противника ведут фронтальный затяжной бой с ним. Приказываю: категорически запретить вести фронтальные бои с прикрывающими частями противника, запретить вести бои против укрепленных позиций, против арьергардов оставлять небольшие заслоны и стремительно их обходить, выходя как можно глубже на пути отхода противника...» Или из директивы командарму-30 Д. Лелюшенко: «Удар стройте кинжалом на узком фронте. Ударную группировку хорошо окаймите противотанковыми орудиями со всех сторон...».

К 7-10 января 1942 года наступательные возможности трёх фронтов иссякли, фактор внезапности себя исчерпал. Противнику удалось зацепиться за ряд естественных рубежей и организовать сильную оборону. С выходом фронтов на линию Орешки — Старица — р. Лама и р. Руза — Малоярославец — Калуга — Мосальск - Сухиничи — Белев - Мценск - Новосиль закончился первый этап контрнаступления под Москвой. С этой линии началось уже общее наступление Красной армии, продолжавшееся с января по апрель 1942 года.