   
Вернуться к разделу
•
На подступах к Москве, часть 2

В ходе осеннего наступления на Восточном фронте группе армий «Центр» удалось в октябре месяце приблизиться к Москве и уже к 13 октября 1941 года передовые части Вермахта овладели городом Калуга, а 16 октября был взят Калинин. Слабая линия обороны от Волоколамска до Малоярославца и Можайска оказалась в нескольких местах прорвана противником.
Актриса Мария Миронова вспоминала, как они: «всё время слушали радио, подробно обсуждая все новости. Вся жизнь была сосредоточена на этом. Тревожное это было время, причём для всех, даже для самых знаменитых актёров».

Рабочие на заводах спали прямо у станков, отстояв 12-часовой рабочий день. Шестнадцатилетняя Наталья Жарова, изготовлявшая части для снарядов «Катюш», вспоминала:
«Нам часто казалось, что Москва окружена, и поэтому мы даже не ходили домой после работы».
ЦК партии и Государственный комитет обороны (ГКО) приняли решение об эвакуации с 15 на 16 октября 1941 года части госучреждений, включая дипломатические миссии, расположенный в 850 километрах от Москвы город Куйбышев. Из мавзолея на Красной площади было эвакуировано в безопасное место мумифицированное тело Ленина. На железнодорожных вокзалах происходило настоящее столпотворение, нередко людей затаптывали насмерть. В городе началась паника, имелись случаи мародёрства.

Представители властей пытались покинуть город, прихватив с собой нажитое. На восточных окраинах Москвы происходили дорожные заторы. Циркулировали слухи, что вопрос о сдаче столицы - дело решенное, и что сам Иосиф Сталин, как и его сподвижники, покидают город, а промышленные объекты уже готовы к подрыву. Однако сам Сталин принял решение остаться в Москве. В последствии его решение сыграло стабилизирующую роль в обороне Москвы от наступающего противника.

Желающие покинуть Москву буквально атаковали немногочисленные поезда. «16 октября был страшный день в Москве, - вспоминает журналист Малюхин, переживший панику на Казанском вокзале столицы. - Составы были сформированы не из обычных пассажирских вагонов, а из товарных и вагонов метро», - вспоминает он. Поезда следовали только в одном направлении - на восток, отправлялись хаотически, следуя вопреки всем мерам безопасности один за одним, чуть ли не вплотную друг к другу, в пределах видимости».
Гавриил Тёмкин, участвовавший в рытье противотанковых рвов на подступах к столице, рассказывал, что слухи о намерениях сдать Москву сильно подорвали боевой дух их бригады. «Всем вдруг стало всё равно», - уточняет он. Какой смысл было тратить силы на возведение оборонительных рубежей? Политрук, попытавшийся было вразумить рабочих, призвать их продолжать работу, понял, что ничего у него не выйдет, и украдкой исчез в неизвестном направлении».

19 октября командующий Западным фронтом Георгий Константинович Жуков объявил в Москве осадное положение. В городе начали действовать законы военного времени, включая комендантский час и расстрел на месте всех преступных элементов. Прорыв частями Вермахта Можайской линии обороны между Калинином и Калугой и в районе Наро-Фоминска создал серьёзную угрозу для Москвы.
Для обороны Москвы Жуков принимал те же меры, что и под Ленинградом. Он распорядился эшелонировать оборону в глубину, перекрыть все важные подходы к столице. Срочно проводились инженерные работы по возведению дополнительных укреплений и противотанковых заграждений на всех участках вероятного наступления немцев. Для проведения упомянутых работ были мобилизованы 70 000 учащихся московских школ и 30 000 заводских рабочих, вооруженных лопатами и кирками.

Вера Евсюкова вспоминает:
«Эти противотанковые рвы были огромные - 8 метров шириной и 10 метров глубиной. Рыли их в основном женщины, очень это была тяжёлая работа. Приходилось разжигать костры, чтобы хоть как-то отогреть скованную морозом землю и уже после копать. Промерзал только верхний, довольно тонкий слой земли, потом рыть было легче».

За три недели жители Москвы вырыли 360 километров противотанковых рвов и установили тысячи противотанковых заграждений - «ежей», протянули 660 километров колючей проволоки.
Гавриил Тёмкин помнит атмосферу всеобщей тревоги и неуверенности, царившую в рабочем батальоне: «Все с растущим страхом вслушивались в сводки Совинформбюро, сообщавшие об оставленных Красной Армией советских городах. Немцы все ближе подбирались к Москве».
На всех подходах к столице готовили к подрыву мосты, минировали речные берега и каналы, всюду насыпались высокие валы, непроходимые для танков и бронетранс-портёров. Работы по возведению загради-тельных сооружений, хоть и проводились в тылу, но становились небезопасными. 25-летняя ткачиха Ольга Шапошникова, направ-ленная на рытье траншей вместе с осталь-ными работницами фабрики, вспомина-ет, как их группу обстрелял с бреющего полёта немецкий истребитель. «Одиннадцать наших девушек погибли, и четверо получили ранения», - рассказывает она. Близость немцев ощущалась остро. «Те ночи в Москве были очень тревожными, - вспоминает Елена Шахова. - Было отчетливо слышно, как совсем неподалеку бьют орудия».
«Холод был страшный, жуткий мороз, но нас всё равно отправляли рыть окопы. Что поделаешь - надо, и мы рыли и рыли. Немецкие самолёты сбрасывали листовки «Сдавайтесь, Москве конец!», но мы не верили ни единому слову. Никаких видимых признаков того, что Москву готовились сдать врагу, не было». Эвакуация наиболее важных учреждений - министерств и ведомств - в Куйбышев и хозяйственных
объектов на Урал продолжалась, но эти меры носили скорее превентивный характер. К середине октября в восточные районы страны было эвакуировано 498 промышленных предприятий, для чего потребовалась 71 000 товарных вагонов.
Сталин собирался сражаться до конца, и это подтверждают высказывания советского дипломата
Валентина Бережкова, которому впоследствии стало известно, что все мосты и многие основные здания Москвы были подготовлены к подрыву при помощи заложенных в них мин замедленного действия. «Если бы немцы всё же заняли Москву, их там ждала масса сюрпризов», - подтверждает
Бережков. Такая методика была опробована на практике в Киеве и Харькове - не один немец нашёл смерть под обломками взорванных зданий. Устройства срабатывали через несколько дней после того, как немцы успевали разместить в них важные учреждения - штабы и т.п.».
На заводах из рабочих формировались батальоны народного ополчения. В считанные дни удалось создать 25 рот и батальонов общей численностью в 25 тысяч человек, большинство из которых составляли комсомольцы. Ещё 100 тысяч рабочих занимались военной подготовкой
в свободное от работы время, 17 тысяч женщин и девушек готовились стать медсестрами.
Журналист Малюхин вспоминает колонну грузовиков, в которых на запад направлялись добровольцы, а на восток - желавшие покинуть Москву. Ещё 40 тысяч составили сформированные из работников милиции части. К концу октября на участки под Волоколамск, Нару, Алексин и к Оке было направлено 13 стрелковых дивизий и 5 танковых бригад. К середине ноября по распоряжению Ставки на фронт было послано 100000 человек личного состава, 300 танков, 2000 артиллерийских и противотанковых орудий. Перечисленные силы занимали оборону на наиболее угрожаемых участках фронта.
Бездорожье, слякоть и упорное сопротивление Красной Армии задержали наступление группы армий «Центр» вдоль линии Калинин - Волоколамск - Дорохово - Наро-Фоминск - Алексин и на южных подступах к Туле. Противнику удалось вклиниться на 230-260 километров в оборону Красной Армии. Отдельные передовые части Вермахта находились в 120-140 километрах от столицы.

Группа армий «Север» продолжала удерживать в тисках блокады Ленинград, а на юге группа армий фельдмаршала фон Рундштедта успешно продолжала наступление на Азов и Ростов-на-Дону. Севастополь оборонялся, однако сам Крымский полуостров оказался под угрозой. Ночные заморозки, сменявшиеся днём оттепелями, на три недели парализовали фронт. В ходе этой паузы Красная Армия успела подтянуть резервы и стабилизировать оборону на наиболее опасных участках.
|